Большая игра маленького лепрекона - Страница 9

До встречи с детьми оставалось еще времени, и я отправился до Бешеного, чтобы сказать, что мне надо иметь от него помощь, и какую именно. Вовы дома не было, и пришлось-таки идти туда, где его можно было найти. Вова стоял возле моей калитки и на пальцах объяснял какому-то глупому орку, что матримониальные планы надо иметь в другом районе, а никак не в этом. Пальцы отламывались с характерным треском. Вова аккуратно укладывал очередной палец в мешочек со льдом, внимательно следя за тем, чтобы охлаждение было равномерным и по всей поверхности. Потом отламывал следующий...

— Вова, — сказал я, — ты теряешь время зря. Ирочка никогда не заинтересуется орком, она приличная девочка из хорошей семьи, и ей не нужны орки. Что до меня, то я, вообще, подозреваю, что ей не нужен никто, кроме одного глупого йети, ну или, если хочешь, горного баньши. Перестань гадать на этом несчастном, он же ни разу не ромашка, и пойдем пить чай, у меня есть до тебя серьезный разговор и никак иначе.

— Хорошо, — сказал Вова, открыл свой саквояж и стал пришивать пальцы обратно, — одну минуту.

— Не торопись! Мы таки имеем немного времени. Если ты опять перепутаешь порядок пальцев, придется всё переделывать, а это займет больше таких минут, которых никак не можно терять сейчас.

— Не перепутаю. Я все-таки врач.

— Ты хороший врач, Вова! Но таки в позапрошлый раз ты торопился и пришил эльфу гномью руку, а гному эльфячью, и они оба были немножко недовольны. А мы таки потеряли почти час, пока ты перешивал всё обратно. И это еще хорошо, что на них всё заживает как на кицунэ. Когда ты что-нибудь оторвешь лепрекону, он будет таскать тебя по судам и милициям, как моя прабабушка таскала по дому своего любимого пуделя. Я таки договорился с участковым, что он не будет иметь к тебе таких претензий, если всё приживется, но о чем договорился один лепрекон, всегда может передоговориться другой, и ты это знаешь.

— Готово. Теперь больному нужен здоровый крепкий сон и немного амнезии. — Бешеный анестезировал орка рукой по голове и положил его на лавочку у обочины. — Мы пойдем к тебе пить чай?

— Нет. Мы пойдем до Осиного двора, где будем иметь нужную встречу. Там я скажу до детей, каких вещей мне от них надо, а ты поймешь, каких вещей мне надо от тебя. Уже совсем нет времени и желаний объяснять тебе отдельно.

— Каких детей?

— Таки самых настоящих детей. Людских, эльфячих, гномских... Больше всего, думаю, будет лепреконов. Но не уверен: это как Ися сделает.

— Ничего не понял. Ты открываешь на лето пионерский лагерь и хочешь, чтобы я работал там воспитателем?

— Можно и так интерпретировать. Это почти верно, но не совсем. Лагерь будет трудовой и городской. И нам таки придется детям платить за работу. Что очень даже совсем обидно — самим. Тяжпром выделил нам всего три ставки, и они уйдут на другое, как бы ни хотелось их прикарманить.

— Какой тяжпром?

— Ради бога, Вова! Всесоюзный ордена Трудового красного знамени научно-исследовательский и проектный институт ВНИПИ «Тяжпромэлектропроект» имени Фуада Борисовича Якубовского.

— Это где архангел работал?

— Таки да! Только не работал, а работает. С понедельника. Заведующим лабораторией межмирового континуума и проекционных переходов, что бы это ни значило. Только Рарус про это еще не знает. Ося тоже не знает, хотя тоже там работает. Не могут же люди делать нужных нам машин за бесплатно.

— Погоди, Боря. А с энергией-то что делать?

— О, цорес! А куда я тебя веду, шлемазл ты лохматый! Бестирий что сказал? Нужно сто детей. Вот сейчас там и соберется сто детей, которых нам нужно.

— Я не буду мучить детей!

— И снова здравствуйте! Вова, ты таки доведешь меня до цугундера! Разве я говорил: «мучить»? Я говорил: «соберется». Еще я говорил: «нужно». А «мучить» я не говорил, что бы ты об этом ни думал. Чтобы иметь много энергии надо иметь сто детей и немножко думать головой. Еще разрешение на сбор и сосуды из синестрита. Разрешение у нас есть, сосуды Ося уже делает, дети сейчас соберутся, а головой я успел подумать за всех, пока ты делал из орка конструктор «лего»! Кроме того, я успел сегодня поработать ножевой мишенью для девятихвостой черно-бурой кицунэ. Поэтому перестань морочить мне голову глупыми вопросами, она и так почти болит. Тем более, что мы уже пришли.

— Дядя Барух,- подскочил к нам Ися, — я собрал всех своих друзей, как Вы говорили, и собрал немного своих врагов, пусть тоже работают, мне их ни разу не жалко. И еще мальчишек с соседней улицы, они пришли иметь с нами драку, но я им сказал, что иметь гешефт интереснее, чем драку, и они согласились. Всего у нас сто пять ребят и четыре девчонки. Девчонкам можно иметь этот гешефт, или пускай идут до дому и плачут себе от зависти?

— Зачем заставлять девочек плакать от зависти, если можно доставить им удовольствие. Пусть таки делают гешефт, как все остальные, и даже лучше. Ребята, — обратился я уже ко всем детям, заполнившим двор, как русалки бочку с водой в пустыне. — Я имею дать Вам заработать немного денег. В следующее воскресенье у нас будет большой футбол. Наши играют с бразильцами. Не надо шуметь, я понимаю, что Вы это себе знаете. В субботу я дам вам таких фляжечек. Вы должны будете принести этих фляжечек на матч и ходить по стадиону, где вам вздумается, но лучше там, где болельщики, чтобы они почернели. Нет, почернеть надо не болельщиков, а фляжечек. После матча вы сдадите мне черных фляжечек, а я вам дам денег за этих фляжечек. Чем чернее фляжечка, тем больше денег и никак по-другому. За совсем черную буду давать пятьдесят копеек, чтобы вы были довольны. На стадионе буду я и дядя Вова, — я показал на йети, — если придет плохих мальчиков или плохих дядей и будет иметь до вас таких претензий, Вы скажите за это дяде Вове, и он решит этих вопросов. Если придет таких дядей в форме, скажите мне, этих вопросов решу уже я.